Изучение судебной практики и опыт адвоката по гражданско-правовым спорам показывают, что оценочные, спорные дела, связанные с установлением происхождения детей, из нашей юридической действительности, можно сказать, исчезли. По большей части, на наш взгляд, это обстоятельство связано с тем, что современные методики позволяют судебному эксперту в ходе молекулярно-генетической экспертизы прийти к выводу, вероятность которого приближается к 99,9(9) процентам, иначе говоря, со значительно выросшей точностью такого рода экспертиз.
Как известно, происхождение детей в Российской Федерации устанавливается от родителей. С формулировкой исковых требований по такого рода делам проблем, обычно, не возникает. Суды в подавляющем большинстве случаев в своих решениях руководствуются выводами судебных молекулярно-генетических экспертиз. Такая ситуация сложилась благодаря достижениям науки и относительно недавно. Как такие дела решались раньше? Действующее законодательство в каждый период своего развития являлось следствием государственной политики в области семейно-правовых отношений и отражало дух времени.
Так, мэтры адвокатуры и исследователи истории семейного права, наверно, вспомнят, что в 1918-1923 годы, отцами одного ребенка могли быть признаны и несколько человек. А с 1944 года в нашей стране несколько лет действовал указ, согласно которого было запрещено принудительно признавать отцовство. После принятия КоБС РСФСР в 1968 году ситуация изменилась и суды стали учитывать при установлении происхождения ребенка совместное проживание и воспитание ребенка сторонами.
Действующий Семейный кодекс РФ отдает приоритет в этих вопросах выводам судебной молекулярно-генетической экспертизы, в результате чего в настоящее время именно биологический фактор стал превалировать над иными обстоятельствами дела.
В этой статье хотелось бы поделиться с читателями случаем из практики, на наш взгляд, нестандартным. Довольно редко встречаются такие причудливые переплетения процессуальных норм, норм материального права, и не одной отрасли права: о процессуальном правопреемстве, о преюдиции, допустимости доказательств, норм о повороте исполнения решения, установлении факта родства и многие другие. Опыт представителя по этому делу позволяет прийти к выводу, что знание, в первую очередь, процессуальных норм позволяет добиться положительного результата в суде.
Итак, в этом деле адвокат представляла интересы матери умершего. В наследственную массу входила квартира в Москве. Матери наследодателя от нотариуса, ведущего наследственное дело, стало известно, что ей поступило заявление еще одного наследника о принятии наследства и свидетельство о рождении несовершеннолетней «дочери» умершего. Это обстоятельство и послужило причиной обращения Доверителя за юридической помощью к адвокату.
Как сообщила Доверитель в ходе интервью и как следовало из представленных документов, при жизни наследодателя, состоялись ряд судебных решений: 1. Решение об установлении отцовства в отношении обратившегося за наследством ребенка, присвоении ей отчества наследодателя и взыскании алиментов; 2. Апелляционное определение Мосгорсуда об отмене этого решения по жалобе наследодателя (сына Доверителя).
Оба решения были приняты исходя из процессуальной презумпции ч. 3 ст. 79 ГПК РФ, которая гласит, что сторона, не явившаяся на экспертизу, о которой она надлежаще извещена, несёт негативные процессуальные последствия. Так, при рассмотрении дела в суде первой инстанции на молекулярно-генетическую экспертизу не явился сын Доверителя, а в апелляции на экспертизу не пришла мать его предполагаемого ребёнка.
Между судебными актами первой и второй инстанций прошел год и четыре месяца, в течение которых мать несовершеннолетней получала алименты и оформила новое свидетельство о рождении ребенка, с указанием «нового отца» и соответствующего отчества. Именно это свидетельство о рождении увидела в наследственном деле наша Доверитель, мать наследодателя.
После вынесения апелляционного определения об отказе в иске об установлении отцовства мать несовершеннолетнего ребенка перестала требовать от сына Доверителя выплачивать алиментов на содержание «спорного ребенка», что логично. А через полтора года после решения суда второй инстанции сын Доверителя скончался.
Заключив соглашения с Доверителем об оказании юридической помощи по этому делу, адвокату было необходимо, прежде всего, довести до сведения органа ЗАГС информацию о принятом по прежнему делу апелляционном определении. Процессуальная трудность состояла в том, что по таким делам правопреемство не допускается, они тесно связаны с личностью стороны, в связи с чем полномочий влиять на движение дела у Доверителя не было.
С нашей помощью Доверителю удалось убедить сотрудников одного из районных отделов ЗАГС г. Москвы подать заявление о повороте исполнения решения и погашении актовой записи о предполагаемом отце несовершеннолетней претендентки на наследство. Об этом обстоятельстве было нами сообщено нотариусу, который принял решение приостановить выдачу свидетельства на наследство вновь возникшему несовершеннолетней наследнице.
Столкнувшись с фактическим отказом нотариуса в оформлении наследственных прав, мать этого несовершеннолетнего ребенка обращается в суд с заявлением об установлении факта его родства отношений с умершим «отцом». Позднее, после отказа суда (который усмотрел спор о праве), мать обращается уже в исковом порядке к Доверителю. В нём истец просит 1. установить отцовство, 2. установить факт признания отцовства, 3 провести экспертизу на предмет родства несовершеннолетнего ребенка с бабушкой и 4.признать право собственности на долю в спорной квартире в порядке наследования.
К иску истец прикладывает, по его мнению, «доказательство-бомбу», копию «акта молекулярно-генетического исследования», полученный после вынесения решения суда первой инстанции об установлении отцовства и взыскании алиментов и до апелляционного определения о его отмене, где написано, что предполагаемый отец, с вероятностью 99,8 %, отец ребенка.
Судья просит истца уточнить требования, часть из которых противоречат друг другу. Истец выбирает оставить требования об установлении факта признания отцовства, признании права собственности на наследство, просит допросить свидетелей, которые смогут подтвердить, что стороны жили одной семьей, и настаивает на проведении судебной молекулярно-генетической экспертизы на предмет родства бабушки и несовершеннолетней дочери умершего. В этом иске суд истцу отказал.
Мать «сироты» подает в суд новый иск к Доверителю теперь уже об установлении отцовства умершего в отношении того же ребенка. Опять просит провести молекулярно-генетическую экспертизу и признать за предполагаемой «дочерью» право собственности на долю в квартире. Суды трех инстанций отказывают и в этом иске.
Через несколько месяцев мать несовершеннолетней девочки, о которой идет речь выше, умирает. Опекуном ребенка становится ее бабушка по линии матери и… вновь обращается в суд с аналогичным иском к Доверителю. В результате очередного судебного разбирательства суду было вновь вынесено судебное решение в пользу Доверителя.
Таким образом, Доверитель осталась единственной наследницей своего сына и получила свидетельство о праве на наследство по закону в виде спорной квартиры.